ВОЛГО-ВЯТСКИЙ ИНСТИТУТ (ФИЛИАЛ) УНИВЕРСИТЕТА ИМЕНИ О.Е. КУТАФИНА (МГЮА)
eye Версия для
слабовидящих
lk Личный кабинет
обучающегося
lk Личный кабинет
обучающегося

Плюснин Андрей Мелетиевич, доцент кафедры трудового и предпринимательского права Волго-Вятского института (филиала) университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), к. ю. н., доцент, полковник внутренней службы в отставке: «Воспоминания о моих родителях»

«Когда не будем знать, кто мы, своих корней и своих предков,
то пепсикольная страна сожрёт нас мигом без объедков».

Чем дальше отдаляются наши дни от 1940-х годов, тем сильнее проявляются свершения народа, проживающего на территории всех стран СНГ, бывшего Советского Союза. К 70-летию Великой Победы я писал статью об отце, его участии в Великой Отечественной, сейчас хочу рассказать и о моей маме, труженице тыла. Эпиграф статьи оставил прежним, так как его актуальность за прошедшие 5 лет только возросла. Всего один пример: в США была выпущена монета, приуроченная к 75-летию Победы во Второй мировой войне, на которой среди флагов стран-победителей отсутствует флаг СССР.

* * *

Мой отец, Плюснин Мелетий Матвеевич, родился 24 февраля 1911 года, в селе Песьяны Частоозерского района Курганской области. В семье росли пять сыновей и две дочери. Мой отец был старшим из сыновей. Начало Великой Отечественной войны семья встретила в г. Канске Красноярского края. Все пять сыновей были призваны в Красную Армию и участвовали в боевых действиях.

Плюснин Мелетий Матвеевич

Мелетия призвали на воинскую службу летом 1941 года, направили в Ачинское пулеметное училище. Срок обучения в мирное время составлял 2 года, во время войны — 1 год. За это время прошли программу двухлетнего обучения, всем обучающимся было присвоено звание младший лейтенант. Отца назначили командиром пулеметного взвода.

При подъезде к линии фронта железнодорожный состав, в котором ехал отец, был атакован двумя немецкими самолетами. Один — мессершмитт, второй -двухмоторный бомбардировщик. Эти самолеты где-то уже сбросили бомбы и обстреливали железнодорожный состав из пулемётов. Состав не останавливался. На людей, лежащих на полу вагонов, летели щепки от досок обшивки. Обстрел продолжался 10 – 15 минут. В эшелоне никто не был убит, но раненые были. Их высадили из эшелона на ближайшей станции, а остальные поехали в сторону фронта.

После разгрузки начались бесконечные пешие переходы. За день преодолевали по 70 километров. В течение дня было 2-3 непродолжительных привала. Иногда шли и ночами. Верховая лошадь полагалась только командиру батальона. Все остальные офицеры и солдаты шли пешим порядком. Несли на себе пулеметы «максим» в разобранном виде. Отдельно — тело пулемета, щит и станок. Минометчики несли в разобранном виде легкие и средние минометы. А еще – личные вещи, плащ-палатки и шинели. Тем, кто не курил, было легче. На привалах они отдыхали. Курильщики же прятались в своей плащ-палатке и курили. Привалы были короткими, люди успевали только покурить, и снова – переходы.

Однажды расположились на привал в небольшом лесу. Вдруг — команда «Подъём!». Ускоренным маршем, огорченные тем, что отдохнуть практически не удалось, а переход был длинным и тяжелым, вновь пошли вперед. Когда же воинская часть отошла от леса на километр-полтора, место привала начали бомбить немецкие самолеты. Все смотрели назад и понимали, что, оставшись в этом лесу, погибли бы. На том месте, где был лес, не осталось ни одного целого дерева, все были повалены и переломаны. Спасибо радиоразведке Красной Армии, она перехватила вражескую радиограмму. Было определено точное место, откуда она была послана врагам – тайник и рацию в нем обнаружили в соседней деревне. Радиста, помогавшего фашистам, расстреляли. Таковы были законы военного времени.

Полк, в котором проходил службу мой отец, был направлен в район Ржева осенью 1942 года. Позицию заняли в болотистом месте, окопы смогли вырыть глубиной лишь по пояс, ниже стояла вода. Немецкие окопы располагались примерно в пятистах метрах, в некоторых местах даже ближе. Наши окопы в течение всего дня, с 8-00 до 18-00, обстреливали из миномётов и артиллерийских систем. С 12-00 до 13-00 обстрелов не было, немцы обедали. Иногда обстрелы проводились и в ночное время. Между немецкими и нашими окопами был молодой лес, через несколько дней оборонительных боёв от леса не осталось ни одного дерева, все были сметены разрывами мин, снарядов.

Спустя 1-2 недели после начала боевых действий отца назначили командиром пулеметной роты и присвоили ему звание лейтенант. Теперь он отвечал за все станковые пулемёты «максим» в полку, имел право передвигаться по позиции всего полка. Кормили наших бойцов один раз в сутки: когда стемнеет, приносили пищу. Хлеб давали всегда ржаной. Почти каждый вечер выдавали по сто граммов водки. Примерно один раз в неделю рядовым выдавали махорку, офицерам — папиросы. Отец отдавал папиросы своим подчиненным. Немцы знали, что наших бойцов кормят не очень хорошо. Поэтому часто на штык накалывали белую буханку хлеба, поднимали над своими окопами и кричали: «Рус Иван, переходи к нам, мы тебя накормим досыта». Но за все время обороны никто из советских солдат не перешёл на сторону врага.

Отец находился в этом месте боёв до середины февраля 1943 года. Были случаи, когда он мог погибнуть, но остался жив. Однажды ночью он наблюдал в бинокль за позицией немцев. Перед ним была сухая трава, в ней он и маскировался. Вдруг прямо перед своим лицом отец увидел разрыв. Сполз в окоп и подумал, что уже мертв. Однако следующая его мысль была — какой же я мертвый, если я думаю, наверное, я ранен. Стал ощупывать лицо. Крови на нём не было. Тогда он понял, что разрывная пуля немецкого снайпера, задев сухую траву, разорвалась в ней, а ему не причинила вреда. В следующий раз, также ночью, наблюдая за окопами врагов, отец подумал, что слишком высоко поднял голову над землей. И как только пригнулся над бруствером окопа, над его головой пронеслось несколько пулемётных очередей.

Однажды на позиции принесли снайперскую винтовку. Отец, как командир роты, взял её себе и стал обстреливать позиции немцев. В одном месте он увидел, что можно стрелять в дверь немецкого блиндажа и сделал несколько выстрелов. На следующую ночь он увидел, что около двери стоит часовой. Отец несколько раз выстрелил из снайперской винтовки в часового, но часовой не падал. И в этот момент рядом с отцом разорвалось несколько мин. Оказалось, что немцы поставили чучело, определили позицию снайпера и пытались уничтожить его минометным огнем.

Вообще по звуку летящей мины или снаряда все воины понимали, в какое место они примерно упадут. Однажды отец шел по позициям, где окопы были глубиной едва по колено и услышал, что артиллерийский снаряд летит на него. Его боевые товарищи кричали ему, чтобы он ложился. Отец вспоминал тот эпизод так: «Думаю, всё равно – смерть, так приму её стоя на ногах, не важно, куда попадет снаряд – в голову или в спину». Снаряд разорвался в шести метрах от него, и взрывная волна пошла только в две стороны, параллельные тому месту, где он стоял.

Были, рассказывал отец, и не очень грамотные решения нашего командования. Все позиции немцев были видны, все знали расположение их пулеметных точек и дзотов. В тылу за нашими окопами стояла артиллерийская батарея, но она не стреляла. Отец предлагал вышестоящему командованию подкатить хотя бы одно орудие поближе и расстрелять все блиндажи и пулеметные точки врага, но ему ответили, что эта батарея стоит на случай танковой атаки немцев. Через некоторое время на позиции была выдвинута дополнительно рота солдат. Им дали приказ произвести разведку боем. Немцы их немного подпустили к своим позициям и всех расстреляли из пулемётов…

Через два месяца рядовой личный состав в полку сменился два раза, офицерский состав — один раз. Отец оставался одним из опытных офицеров в расположении своего полка. Ему было поручено выводить из-за линии фронта партизан и мирных жителей. Выходили вечером, как только стемнеет, и обратно приходили под утро. Он несколько раз провел советских граждан с оккупированной немцами территории через линию фронта. Вместе с ним всегда находился офицер НКВД. Однажды ночью они шли по нейтральной территории между позициями фашистских и советских войск. Выводили очередную колонну партизан и членов их семей из немецкого тыла. Наткнулись на раненого немца. Тот лежал, закрывшись с головой одеялом на нейтральной полосе, его ноги и нижняя часть туловища замерзли и были твердые, как лёд. Но немец ещё был жив и что-то начал говорить. Офицер НКВД стал доставать из кобуры пистолет, чтобы добить немца. Отец его остановил, при этом сказал, что немец все равно умрет, а выстрел демаскирует колонну и фашисты всех перестреляют. Офицер НКВД согласился с ним и убрал пистолет в кобуру.

В феврале 1943 года отца срочно направили на один из участков обороны полка. Когда он прибыл на эти позиции, противник (примерно около батальона) был уже недалеко от наших окопов и автоматным огнем не давал никому из бойцов подняться над бруствером. Пулемет «максим», к которому подбежал отец, стрелял одиночными выстрелами, как автоматическая винтовка. Молодой пулемётчик был в оцепенении и даже не пытался наладить пулемет. Отец сразу понял, в чем была неисправность. Отдавать команды не было времени, отец сам открыл крышку казенной части и увидел, что тяга с крючком отцеплена от рамки с затвором. Устранив неисправность, отец отбил атаку немцев. Он вспоминал: «Мне казалось, что я все движения делаю, как в замедленной киносъёмке, и только лишь после того как пулемёт начал стрелять очередями, я пришел в себя. И сколько в этом бою я убил немецких солдат, не знаю, но точно не меньше сотни».

Как только заработал пулемет, солдаты смогли подняться из-за бруствера окопа и стали стрелять в немцев из своего оружия. На этом участке обороны стояло три пулемета, и все они, как оказалось, были выведены из строя одним и тем же способом. После того как атака была отбита, отец проверил пулемёты и пришел к выводу – на наших позициях работал немецкий разведчик-диверсант, который сначала вывел из строя пулеметы, затем дал сигнал к атаке.

В этот же вечер моего отца тяжело ранило. Он сидел у дальней стенки блиндажа и ел кашу ещё с одним офицером. В блиндаже было также 10 — 12 солдат, которые принимали пищу. То место, где находились офицеры, было отгорожено плащ-палатками. Мина тяжелого миномета взорвалась внутри блиндажа. Все солдаты погибли сразу. Отца и второго офицера спасла перегородка из плащ-палаток. При этом отец получил осколочные ранения в голову, шею, в правую руку, в правую сторону туловища, был тяжело контужен.

После лечения в госпитале отец получил инвалидность и больше не принимал участие в боевых действиях. В 1948 году инвалидность у него была снята, но в течение всей последующей жизни он носил в себе два немецких осколка — в шее (в районе сонной артерии) и в верхней части черепа. В госпитале ему сказали, что жить с этим можно, а если делать операцию, то риск погибнуть составил бы 98 процентов.

Мой отец награжден орденом Отечественной Войны первой степени, орденом Красного знамени и девятью медалями. Мы храним эти награды и документы к ним как семейные реликвии. Умер Мелетий Матвеевич Плюснин 11 июня 2001 года в городе Омутнинске Кировской области.

* * *

Моя мама, Плюснина (Городецких) Анастасия Евтифьевна, родилась в посёлке Белово Алтайского края 30 октября 1923 года. В их крестьянской семье было много детей. Некоторые из них умерли в младенческом возрасте, осталось пять девочек. В середине 1930-х семья переехала г. Фергану Узбекской ССР. К 1941 году мама окончила семилетку, а затем прошла обучение в училище, получив специальность «медицинская сестра».

Плюснина (Городецких) Анастасия Евтифьевна

Во время Великой Отечественной войны моя мама работала в детском доме Ферганы старшей медицинской сестрой. Туда направляли, в основном, детей, чьи родители погибли во время боевых действий. Многие ребята поступали с хроническими заболеваниями, многие болели туберкулёзом. Моя мама неоднократно писала заявления о направлении её на фронт, медицинской сестрой, но директор детского дома сходил в военкомат и убедил, чтобы девушку оставили для работы в тылу. Так мама не попала на фронт. После войны, с 1950 по 1958 год, работала в ГДР, в г. Дрездене, в военном госпитале. Затем (до пенсии) в различных медицинских и детских дошкольных учреждениях. Была награждена медалью «Труженик тыла». Умерла в 2007 году. 

На снимках А.Е. Плюснина (фото сделано в середине 1950-х) и М.М. Плюснин (фото 1965 г.).

 

 

Loading